— Ну, захоти, захоти, — сказала Хрю-Хрю и засмеялась. — Ничего ты не найдешь, только хвастаешь!

— Так, по-твоему, я хвастунья? — сердито сказала Авва. — Ну, ладно, увидим.

Она вскочила с места и побежала к доктору.

— Доктор! — сказала она. — Попроси Пенту, пусть даст тебе какую-нибудь вещь, которую держал в руках его отец.

Доктор пошел к мальчику и сказал:

— Есть ли у тебя какая-нибудь вещь, которую держал в руках твой отец?

— Вот, — сказал мальчик и вынул из кармана большой красный носовой платок.

Собака подбежала к платку и стала жадно нюхать его.

— Пахнет табаком и селедкой, — сказала она. — Его отец курил трубку и ел хорошую голландскую селедку. Больше мне ничего не надо… Доктор, скажи мальчику, что не пройдет и трех дней, как я найду ему его отца. Я побегу наверх, на ту высокую гору, и понюхаю, какой теперь ветер.

— Но теперь темно! — сказал доктор. — Не можешь же ты искать в темноте.

— Ничего, — сказала собака. — Я знаю его запах, и мне больше ничего не надо. Нюхать я могу и в темноте…

Собака побежала на высокую гору.

— Сегодня ветер с севера, — сказала она. — Понюхаем, чем он пахнет. Снег… мокрая шуба… еще одна мокрая шуба… волки… маленькие волчата… дым от костра… береза…

— Неужели, — спросил доктор, — ты в самом деле слышишь столько запахов в одном ветерке?

— Ну, конечно, — сказала Авва. — У каждой собаки удивительный нос. Любой щенок чует такие запахи, каких человеку никогда не учуять.

И собака стала нюхать воздух опять. Долго она не говорила ни слова и, наконец, сказала:

— Кирпичи… молодая корова… железная крыша… маленькие грибочки в лесу… дорога… пыль, пыль… и… и… и…

— Пряники? — спросил Тянитолкай.

— Нет, не пряники, — ответила Авва.

— Орехи? — спросила Кика.

— Нет, не орехи, — ответила Авва.

— Яблоки? — спросила Хрю-Хрю.

— Нет, не яблоки, — ответила Авва. — Не орехи, не пряники и не яблоки, а еловые шишки… Значит, на севере рыбака нет. Подождем, когда подует ветер с юга.

— Я тебе не верю, — сказала Хрю-Хрю. — Все ты выдумываешь. Никаких ты запахов не слышишь, а просто болтаешь вздор…

— Отстань от меня! — крикнула Авва. — А не то я откушу тебе хвост!

— Тише, тише, — сказал доктор Айболит. — Перестаньте браниться… Я вижу теперь, моя милая Авва, что у тебя и в самом деле удивительный нос… Подождем, пока переменится ветер. А теперь пора домой. Торопитесь! Пента дрожит и плачет. Ему холодно, он очень хочет есть. Надо его покормить и уложить в постель, под одеяло. Ну, Тянитолкай, подставляй свою спину. Пента, садись верхом и крепче держись за рога. Авва и Кика, за мной!

На следующий день, рано утром, Авва снова побежала на высокую гору и начала нюхать ветер. Ветер был с юга. Авва нюхала долго и, наконец, заявила:

— Пахнет попугаями, пальмами, обезьянами, розами, виноградом и ящерицами. Но рыбаком не пахнет.

— Понюхай-ка еще! — сказала Бумба.

— Пахнет жирафами, черепахами, страусами, горячими песками, пирамидами… Но рыбаком не пахнет…

— Ты никогда не найдешь рыбака! — со смехом сказала Хрю-Хрю. — Нечего было и хвастать.

Авва не ответила. Но на следующий день, рано утром, она снова взбежала на высокую гору и до самого вечера нюхала воздух. Поздно вечером она побежала к доктору, который крепко спал вместе с Пентой.

— Вставай, вставай! — закричала она. — Вставай! Я нашла рыбака! Да проснись же! Довольно спать. Ты слышишь: я нашла рыбака. Я чую его запах. Да! Да! Ветер пахнет табаком и селедкой!

Доктор проснулся и побежал за собакой.

— Из-за моря дует западный ветер, — кричала собака. — И я чую запах рыбака. Он за морем, на том берегу. Скорее, скорее туда!

Авва так громко лаяла, что все звери бросились бежать на высокую гору. А вместе с ними и Пента.

— Скорее беги к моряку Робинзону, — закричала доктору Авва, — и проси, чтобы он дал тебе корабль. Скорее, а то будет поздно!

Доктор тотчас же пустился бежать к тому месту, где стоял корабль моряка Робинзона.

— Здравствуй, моряк Робинзон! — крикнул доктор. — Будь так добр, одолжи мне твой корабль! Мне опять нужно отправиться в море по одному очень важному делу.

— Пожалуйста! — сказал моряк Робинзон. — Но смотри, не попадись пиратам. Пираты — ужасные злодеи. Они возьмут тебя в плен, а корабль мой сожгут или утопят.

Но доктор не слушал моряка Робинзона. Он вскочил на корабль, усадил Пенту и всех зверей и помчался в открытое море.

Авва побежала на палубу и закричала доктору:

— Заксара! Заксара! Ксу!

На собачьем языке это значит:

«Смотри на мой нос! На мой нос! Куда поверну я нос, туда и веди свой корабль».

Доктор распустил паруса, и корабль побежал еще быстрее.

— Скорее, скорее! — кричала собака.

Корабль быстро бежал по волнам.

Звери стояли на палубе и смотрели вперед, не увидят ли они рыбака.

Но Пента не верил, что отец его может найтись. Он сидел, опустив голову, и плакал.

Наступил вечер. Стало темно. Доктор сказал собаке:

— Нет, Авва, тебе не найти рыбака. Жаль бедного Пенту, но нечего делать. Надо воротиться домой.

И доктор уже хотел повернуть свой корабль. Вдруг сова Бумба, которая сидела на мачте и смотрела вперед, закричала:

— Я вижу перед собой большую скалу — вон там, далеко-далеко!

— Скорее туда! — закричала собака. — Рыбак там, на скале… Я чую его запах… Он там!

Вскоре все увидели, что из моря торчит скала. Доктор направил корабль прямо к этой скале.

Но рыбака нигде не было видно.

— Я так и знала, что Авва не найдет рыбака! — со смехом сказала Хрю-Хрю. — Не понимаю, как доктор мог поверить такой обманщице.

Доктор взбежал на скалу и стал звать рыбака:

— Гип-гип! — кричал доктор. — Гип-гип!

«Гип-гип» по-звериному значит: «ау!»

Но никто не откликнулся.

Только ветер шумел над водой да волны ударялись о камни.

Рыбака на скале не было. Авва прыгнула с корабля на скалу и стала бегать по ней взад и вперед, обнюхивая каждую трещинку. И вдруг она громко залаяла:

— Кинелеле! Ноп! — закричала она. — Кинелеле! Кинелеле! Ноп!

На собачьем языке это значит:

«Сюда, сюда! Доктор, за мной, за мной!»

Доктор побежал за собакой. Рядом со скалою был небольшой островок. Авва помчалась туда. Доктор не отставал от нее ни на шаг. Авва бегала по острову взад и вперед и вдруг юркнула в какую-то яму. В яме была темнота. Доктор спустился в яму и засветил свой фонарь. И что же? В яме на голой земле лежал какой-то рыжий человек, страшно худой и бледный. Это был отец Пенты.

Доктор дернул его за рукав и сказал:

— Вставайте, вы нам очень нужны.

Человек сначала подумал, что это пират, и начал сердито ругаться, но потом увидел, какое доброе у доктора лицо, и сказал:

— Дайте мне, пожалуйста, есть, я давно ничего не ел.

Доктор дал ему хлеба и сыра, человек поел и встал на ноги.

— Как вы сюда попали? — спросил доктор.

— Меня бросили сюда пираты. Они не дали мне ни еды, ни питья. Они взяли у меня моего сына и увезли неизвестно куда. Не знаете ли вы, где мой сын?

— А как зовут вашего сына? — спросил доктор.

— Его зовут Пента, — ответил рыбак.

— Идем за мной, — сказал доктор и помог рыбаку выбраться из ямы.

Собака Авва побежала впереди.

Пента увидал с корабля, что к нему идет его отец, и бросился навстречу рыбаку.

— Нашелся! Нашелся! Ура!

Все засмеялись, обрадовались. Бумба и Кика запели:

Одна только Хрю-Хрю стояла в стороне и печально вздыхала.

— Прости меня, Авва, — сказала она, — за то, что я смеялась над тобой и называла тебя хвастуньей, обманщицей.

— Ладно, — ответила Авва. — Я прощаю тебя. Но если ты еще раз обидишь меня, я откушу тебе хвост.

Доктор отвез рыжего рыбака и его сына домой, в ту деревню, где они жили.

Когда корабль приставал к берегу, доктор увидел, что на берегу стоит женщина. Это была мать Пенты, рыбачка. Двадцать дней и двадцать ночей сидела она на берегу и все смотрела вдаль, в море: не едет ли домой ее сын? не едет ли домой ее муж?

Увидав Пенту, она очень обрадовалась: подбежала к Пенте и стала его целовать.

Она целовала Пенту, она целовала рыжего рыбака, она целовала доктора; она была так благодарна Авве, что захотела поцеловать и ее.